После неожиданной кончины короля Лиолио (или Камехамеха II), правившего всего 5 лет, бразды правления королевством оказались в руках неутомимой, полной сил и энергии одной из двух любимых жен его отца, Камехамеха 1 Великого — регентши Каауману. От имени юного третьего короля она правила островами почти 10 лет.
После ее смерти в 1832 году функции регентши взяла на себя одна из жен Лиолио – по имени Кинау. И лишь в 1833 году сам Кауикеа-оулии объявил гавайскому народу, что считает себя достаточно взрослым для того, чтобы взвалить на свои плечи бремя власти и стал Камехамеха III.
Но увы! — к тому времени эти две женщины успели натворить немало горьких дел…
Содержание
1824-1832 Каауману, регентша-протестантка
Протестанская вера и пуританская мода, очаровавшие эту умную женщину, сделали свое «черное дело», и она стала весьма бойко совершать одно за другим антигавайские действия:
- Все свое правление она активно боролась с «идолами» своих предков и крушила деревянных богов и святилища хеиау не хуже наших НКВД во времена Сталина.
- В 1824 году Каауману под влиянием американских миссионеров-протестантов призвала своих подданых и принятию христианства и крестилась сама в 1825 году.
- Затем по ее инициативе был создан первый на Гавайях свод законов, основанный на
«западных», христианских этике и ценностях.
- А к концу 20-х годов одновременно протестантские проповедники смогли убедить Каауману объявить незаконным католицизм и изгнать с островов священников-католиков (французов по национальности),
- и уговорить подписать договор с США, по которому, в частности, американские суда могли свободно заходить в гавайские гавани и вести торговлю с местными жителями.
Естественно, это вызвало очень серьезное недовольство Франции и Британии — с чем уже пришлось иметь дело подросшему королю Камехамеха III, но об этом подробнее скажем ниже.
Основным предметом торговли была пушнина и сандаловое дерево. Во время остановок корабли запасались пресной водой и продовольствием, экипажи «культурно отдыхали».
Особенно популярными стоянки на Гавайях стали в период расцвета китобойного промысла в первой половине 19-го века. Корабли пополняли запасы воды и продовольствия, «культурный» отдых матросов китобойных судов — описывать не надо. В течение многих лет снабжение китобойных судов было основой экономики гавайских островов. Дела предприимчивых американских китобоев шли столь бойко (китовый ус шел на модные корсеты, китовый жир — на масло для ламп), что уже к середине 19-го века китов на Тихом океане практически не осталось, и только изобретение керосина поставило крест на китобойном промысле.
И тут как раз подоспела новая бизнес-идея: плантации сахарного тростника — во времена калифорнийской золотой лихорадки и освоения тихоокеанского побережья Гавайи стали важной базой снабжения первопроходцев. Понятно, что и тут одними из первых плантаторов стали выходцы из семей американских миссионеров.
Впрочем, к чему нападать на бедных запутавшихся необразованных женщин, если мы знаем, как тихо и незаметно умеют великие державы плести интриги вокруг наивных малых мира сего?.. Тем более, что к тому времени уже и юный монарх вырос, возмужал и взошел на трон — а он был весьма образован, так что давайте уж обо всем по порядку…
1833- 1854. Король Kamehameha III (Кауикеа-оули)
Напомню, что он был младшим братом второго короля, Лихолихо. Взросление короля Kamehameha III было окрашено трагической любовью: он был влюблен в свою сестру Нахинаену, в чем по гавайским традициям не было не только ничего дурного, а даже наоборот — это считалось хорошо. Потому что мана — родовые задатки, ум и характер — сохранялись и даже усиливались союзом двух потомков вождей одного рода.
Но безбожного брачного союза уже не допустила церковь. Биограф пишет: “Принцесса
Нахинаена впала в отчаяние и умерла в возрасте 21 года. Король Kamehameha III регулярно посещал ее могилу в Лахаине, на острове Мауи”.
Нахинаена впала в отчаяние и умерла в возрасте 21 года. Король Kamehameha III регулярно посещал ее могилу в Лахаине, на острове Мауи”.
1. Первые попытки захватить Гавайи
Начало правления нового монарха многие историки отмечают как незрелое.
Но ведь он был гавайцем — то есть человеком с невинным сознанием, не умеющим интриговать, а значит, и распознавать интриги.
А в это время — возможно, почуяв слабину в молодом правителе — три крупнейших державы из 4-х довольно явно проявляли вовсе недружественную активность, маскировавшуюся под всякими благими дипломатическими штучками.
Великобритания, Франция и США проявляли то больший, то меньший интерес к островам. Период правления Камеамеа III был отмечен несколькими попытками со стороны этих держав подчинить себе острова.
Первыми покусились на них мореплаватели французского короля Луи-Филиппа, лелеявшего мечту о присоединении полинезийских островов к своей разраставшейся колониальной империи в Тихом океане, в состав которой уже вошли Таити и Маркизские острова.
Предлогом для вторжения на Гавайи французам послужило не только преследование католиков на островах, но и, как это ни странно, чрезмерно высокая пошлина, взимаемая гавайским королевством за ввоз французских алкогольных напитков (!).В 1839 году в Гонолулу бросил якорь французский фрегат «Артемиз». Капитан Лаплас высадил на берег 200 французских солдат и пригрозил, что будет обстреливать город из всех 60 пушек, если королевство не выполнит его условия: не выплатит в трехдневный срок залог в размере 10.000 долларов. Он не сомневался, что полинезийское государство
этой суммы в такой короткий срок не соберет.Однако, к великому удивлению Лапласа, через несколько дней залог был Гавайями выплачен, а королевское правительство снизило пошлину на французские напитки на 5%. Лапласу не оставалось ничего другого, как удалиться на «Артемизе» от берегов Гонолулу.
Короля, конечно, облапошили самым наглым образом — никаких залогов он не обязан был выплачивать. Но — да, еще был неопытен, и легко «вёлся» на самые нарезумные доводы «умных» европейцев. Которые, по видимости, «много лучше него знают правила высокой политики» (поучился в Европе на свою голову).
Кроме того, действия французов вынудили Камеамеа III принять закон о веротерпимости. Он даже подарил католикам землю для строительства церкви.
Вслед за французами в 1843 году британский консул на Гавайях Ричард Чарльтон заявил об ущемлении своих личных интересов, ловко приплетя к ним интересы всей Британии.
Это было уж и вовсе возмутительным актом. Этот нечистый на руку торгаш, занимаясь попутно с делами консульскими еще и разведением крупного рогатого
скота, несколько раз вступал в конфликт со своим соседом-гавайцем, на земле
которого без всякого на то позволения пас свой скот. В конце концов терпению
соседа пришел конец, и тот застрелил одну из чарлтоновских коров. На «убийство»
коровы дипломат отреагировал поистине «дипломатическим» образом: набросив лассо на шею «преступника», он поволок его за собою по улицам Гонолулу.
«Дипломатический протест» Чарлтона окончился тем, что гаваец умер. Это было уж слишком даже для островитян, исповедовавших алоха, и король Камеамеа III потребовал у лондонского правительства отозвать консула и заменить его более сдержанным дипломатом. Телеграфа тогда еще не было, письма с Гавайев в Европу шли месяцами, и, прежде чем прошение достигло Лондона, английский консул бежал из Гонолулу в Мексику, где встретился с командиром британского фрегата «Кэрисфорт» капитаном Полетом.
11 февраля 1843 года Полет прибыл в Гонолулу и попросил аудиенцию у короля Камеамеа III. Тот выдвинул изумленному правителю ряд требований во искупление несправедливости, постигшей Чарлтона и его корову. Кроме того, Полет, подобно французам, настаивал на выплате штрафа в размере уже 100.000 долларов! Королевство, разумеется, такой суммой не располагало.
И далее некоторые источники говорят мягко, что «британец пригрозил применением силы и 25 февраля Камеамеа III был вынужден передать власть над Гавайскими островами Джорджу Полету (!), надеясь все же на решение возникшей проблемы дипломатическим путем».
Однако у М.Стингла мы читаем: «Так как гавайское государство вообще не проявило никакой готовности компенсировать ущерб, якобы нанесенный Чарлтону, капитан Полет заявил, что аннексирует острова. Полет высадил на берег своих людей и стал «наводить порядок»: приказал уничтожить все гавайские флаги, а гавайским судам дать английские названия. Чтобы развлечь своих матросов в новой британской
колонии, Полет:
- отменил введенный в королевстве запрет на проституцию,
- аннулировал гавайские законы, ограничивающие торговлю алкоголем,
- и, конечно же, запретил выход судов из Гонолулу, чтобы мир не узнал, как хозяйничает в новой британской колонии самозваный губернатор.»
Каким-то чудом королю все же удалось послать в Великобританию, Францию и США известие о ситуации с просьбой о поддержке независимости королевства.
И 31 июля в Гонолулу прибыл другой англичанин – командующий Тихоокеанской флотилией его величества адмирал Томас, который заявил, что острова были аннексированы Полетом незаконно и объявил об окончании оккупации архипелага и признании Камеамеа III в качестве законного и полноправного правителя.
Томас также подтвердил, что Великобритания по-прежнему признает независимость и суверенитет гавайского государства. Вскоре независимость Гавайев была официально признана и Францией. После визита Томаса вновь были подняты гавайские флаги, а в королевском «кафедральном соборе» Каваихао состоялась большая торжественная служба по случаю восстановления независимости страны. Камеамеа произнес во время богослужения долгую речь, закончившуюся словами: «Справедливость – основа существования государства!» (в другом переводе: «Жизнь страны увековечена в
добродетели») — которая стала впоследствии девизом штата Гавайи и надписью на гербе архипелага.
добродетели») — которая стала впоследствии девизом штата Гавайи и надписью на гербе архипелага.
Кстати, это та самая речь и одна из краеугольных основ жизни Гавайских островов, про которые мы танцуем танец «4 короля».
Россия, к слову сказать, которая также имела свои интересы на Гавайях (особенно на Кауаи), не выдвинула подобную ноту только потому, что к тому времени уже не считала особо выгодной для себя торговлю с Гавайями, и не слишком «пострадала»
(напомню, что в период объединения Гавайев Россия имела вполне конкретный шанс стать самым значимым «другом» архипелага, причем не с позиции силы, а по желанию одного из сильнейших тогда гавайских вождей — но… не сочла это выгодным для себя делом, о чем см. ссылку).
Впрочем, не только обороной государства от захватчиков был занят новый монарх Гавайев.
Если понимать, что выполоть иноземных деляг со своей земли уже было практически невозможно, тем не менее Камеамеа III смог и завоевать авторитет, и продвинуть свое государство по пути прогресса. Его целью было осторожное балансирование в отношении модернизации страны, ведущее к приятию западного пути, при сохранении основ национальной культуры нетронутыми.
1. Принятие конституции в 1840г
Так, он решил изменить порядки, все еще царившие в этом чисто феодальном государстве. Свою собственную абсолютную власть он ограничил первой конституцией, принятой в Лахаине в 1840 году.
В ней помимо всего прочего говорилось:«Бог создал из одинаковой крови все народы, чтобы жили они на земле в единстве и блаженстве. Бог дал одинаковые права всем народам, всем вождям и всем жителям всех стран. Он дал им право на жизнь, на свободу, на плоды труда их рук и ума».
Либеральная конституция Кауикеа-оули стерла резкую грань между алии (бывшими вождями и текущей правящей прослойкой, людьми родовитыми) и всеми остальными гавайцами. В ней говорится: «Вожди и народ в равной степени охраняемы единым общим законом».
Конституция также объявила о разделе власти. В соответствии с ней исполнительную власть осуществляли король и наместники 4 главных островов страны. Законодательная же власть перешла в руки парламента, состоявшего из двух палат. Палату благородных составляли король и вожди, а в палату представителей входили депутаты, избранные народом.
2. Великое маэле, земельная реформа
После такого важного юридического акта, как принятие конституции, последовало мероприятие еще более значительное. В истории Гавайев за ним закрепилось название Великое маэле – раздел земли.
Однако земельная реформа, формально покончившая с господствовавшими до сих пор феодальными отношениями в землевладении, по существу, оказалась выгодной только для чужеземцев – латифундистов, создававших на островах огромные плантации сахарного тростника и нуждавшихся при этом в каком-либо административном подтверждении своего права на владение землей.
Дело в том, что в гавайской конституции 1840 года говорилось лишь о правах гавайцев. Богатые же плантаторы, приехавшие в основном из Америки, желали, чтобы их интересы тоже были защищены. Действуя через советников короля, большинство из которых составляли миссионеры, они и заставили Камеамеа III провести «аграрную реформу» – «Великое маэле».
В итоге, земля в королевстве была разделена:
- значительную ее часть оставил за собой король.
- Вся остальная территория делилась на три части: первой распоряжалось правительство,
- вторая была поделена между алии,
- третья же досталась простому народу.
Но бедняки должны были платить землемерам за нарез сумму, которая часто
превышала цены на отдельные участки. Кроме всего прочего, гавайцы вместе с
участком должны были получать письменный ордер.Но полинезийцы не могли взять в толк, почему право на владение землей, которую обрабатывали еще их деды и прадеды, должно было подтверждаться какой-то бумажкой, поэтому свидетельства о наделе не требовали. Те же, кто настоял на обмере участков и заплатил за это, с радостью продавали их (как правило, за гроши) агентам компаний, создающих здесь плантации.
Таким образом, когда земельная реформа была завершена, итоги «Великого маэле» были довольно неожиданными:
- народ, то есть 9/10 населения архипелага, владел лишь 28.000 акров,
- в то время как вожди удерживали в своих руках 1.600.000 акров земли.
- Однако истинными победителями в этой игре вышли американцы – владельцы плантаций сахарного тростника и только что созданных крупных компаний, а также миссионеры, среди которых было много и тех, кто совсем недавно приехал на острова с «чистыми помыслами» – якобы только затем, чтобы «нести местным варварам светоч истины».
Так, компания, владеющая сегодня обширными ананасными плантациями на острове Ланаи, была основана «служителями бога» Сэмюэлом Мортропом Каслом и Эмосом Старром Куком, прибывшими на Гавайи с восьмой миссионерской экспедицией в 1837 году. После четырнадцатилетнего пребывания на архипелаге эти преданные вере «бостонцы» объединились и основали фирму, которая уже через десять лет владела плантациями сахарного тростника не только на острове Оаху, но и на Кауаи, Мауи и острове Гавайи.
Таким же образом росло и умножалось имущество четырех других крупнейших компаний. Члены этой «большой пятерки», как здесь их принято называть, особенно главы пяти мощных компаний, и по сей день играют решающую роль в экономической жизни архипелага. В Гонолулу высятся их дворцы и небоскребы, построенные на местной Уолл-стрит – улице Бишопа.
Эта большая ошибка короля (хотя — мог ли он ее не совершить?) привела к еще одному печальному последствию после разрушения веры, китобойного промысла и перехода земли островов в руки иноземных дельцов, а именно —
1854-1863. Камехамеха IV. Эра плантаторов и мигрантов
К концу правления третьего короля, после спада китобойного промысла и сандалового бизнеса, решающей отраслью народного хозяйства Гавайев стало выращивание сахарного тростника.
Однако жители королевства – полинезийцы – отнюдь не жаждали превратиться в наемных рабочих, в рабов, от зари до зари гнущих спину на плантаторов. Это неизбежно привело к тому, что происходило когда-то на Антилах: хозяева начали искать рабочие руки для своих латифундий в других местах.На Антильские острова плантаторы привозили негров. «Неграми» гавайских плантаций стали жители Азии. В 1852 году Гавайское сельскохозяйственное общество доставило в Гонолулу первую партию законтрактованных рабочих – 200 китайцев. Вскоре последовали новые партии. К китайцам прибавились японцы, филиппинцы, корейцы, а также рабочие из Европы:
португальцы с острова Мадейра, немцы и норвежцы.
Компании, владевшие плантациями, постепенно лишали острова их исконного облика. Все укреплявшаяся власть плантаторов поставила под угрозу не только национальный характер Гавайских островов, но и все существование Гавайев как независимого государства.
Камеамеа III, устоявший перед попытками Великобритании и Франции аннексировать гавайское государство, умер в 1854 году. Хотя ему и удалось сохранить независимость своего
государства, влияние чужеземцев, особенно владельцев плантаций сахарного тростника, год от года, росло. На полях работало все больше сельскохозяйственных рабочих, привезенных в основном из Азии.
государства, влияние чужеземцев, особенно владельцев плантаций сахарного тростника, год от года, росло. На полях работало все больше сельскохозяйственных рабочих, привезенных в основном из Азии.
Процесс этот продолжался и даже ускорился при Камеамеа IV – Александре
Лиолио.
Александр Лиолио был сыном (регентши) Кинау, дочери Камеамеа Великого, и наместника острова Оаху Какуа-наои.
Таким образом, Камеамеа III он приходился племянником.
Поскольку своих детей у Камеамеа III не было, он усыновил умного, способного мальчика, объявив его своим преемником. Александр Лиолио не был похож на своих предшественников. Он получил хорошее образование, и его можно было скорее принять за европейского аристократа, нежели за полинезийского алии (вождя). Свой кругозор Александр Лиолио существенно расширил еще в юности, путешествуя по Франции, Великобритании,
Канаде, Соединенным Штатам Америки. Эти поездки сыграли не последнюю роль в формировании его отношения к Америке и американцам.
В то время как в других странах Александра встречали как наследника трона, в Филадельфии проводник однажды ссадил его с поезда, приняв смуглого полинезийского принца за негра. Нанесенной обиды Александр Лиолио не забывал, всю жизнь. Вспоминая этот случай, он говорил:– Они набросились на меня, как цепные псы.Столь же недвусмысленно высказывался принц и об американцах вообще:– Вести себя не умеют, о вежливости не имеют понятия, не проявляют элементарного человеческого уважения к иностранцам.
В конце 1854 года «полинезийский негр» вступил на гавайский трон, приняв имя своего великого деда, и стал Камеамеа IV.
Основное внимание новый правитель уделял проблеме, которая, несомненно, того заслуживала, – неуклонной убыли коренного населения государства. Уже в первом «отчете», представленном в парламент, он указал на трагические последствия болезней, занесенных чужеземцами на «острова счастья»:
- Так, еще моряки Дж. Кука завезли сюда сифилис.
- Много болезней распространили китобои. Дело в том, что гавайцы не обладали против новых, столь обычных, скажем, для европейцев заболеваний достаточным иммунитетом. Вспомним, что Камеамеа II и его жена Камамалу умерли от обыкновенной кори,
- Уменьшению коренного населения способствовало и появление на островах многочисленных плантационных рабочих со всех концов мира. Они завезли сюда проказу, или, как называли ее гавайцы, «китайскую болезнь» — главную причину мора гавайцев,
- Наконец, матросы с корабля «Мэллори» распространили на архипелаге страшную эпидемию оспы. Ею заболело около 7000 гавайцев, почти три тысячи человек умерло
Болезни буквально косили полинезийцев. Так что у короля были все основания уделять вопросам здравоохранения первостепенное внимание.
По его инициативе была построена первая в Гонолулу больница. Позже открыли известный лепрозорий на Молокаи (см. статью «Kalaupapa — «полуостров прокаженных»)
Однако существенных результатов это не дало, и число коренных гавайцев по-прежнему уменьшалось.
К тому же на Гавайи прибывали все новые и новые партии плантационных рабочих. Владельцы крупных компаний все более влияли на политику королевства, и к концу жизни короля все большее место в жизни Гаваев занимали американцы. В США шла гражданская война и Север отчаянно нуждался в сахаре, путь которому Юг отрезал. Плантации сахарного
тростника плодились как грибы. Нужно было защищать интересы новых хозяев жизни, чего молодой пробританский король не понимал.
тростника плодились как грибы. Нужно было защищать интересы новых хозяев жизни, чего молодой пробританский король не понимал.
Сахарные плантаторы не собирались оставаться подданными гавайских королей, даже с их новыми англиканскими верованиями. Им была нужна власть ясная, без «папуасских побрякушек». И без британских влияний. В среде американских поселенцев, которых уже было больше, чем английских и даже больше, чем аборигенов (те весьма быстро вымирали), стали расти настроения аннексии.
В 1856 году в торжественной обстановке в «кафедральном соборе» Каваихао был освящен брачный союз короля. Королеве, вошедшей в историю под именем Эмма, предстояло сыграть значительную роль в судьбе гавайского государства. От этого брака у короля вскоре родился сын, получивший титул: «гавайский престолонаследник».
Однако принц так и не дождался коронации. Его отец, человек крайне импульсивный, в качестве наказания окунул непослушного четырехлетнего отпрыска в ледяную воду. Принц простудился и умер. Поэтому после Камеамеа IV, как это уже однажды было в истории Гавайев, на трон взошел брат короля Лот Камеамеа, или Камеамеа V.
1863-1872. Камеамеа V и конец династии
Он имел внешность типичного полинезийца: рост – около двух метров, вес – почти 200 кг.
Представления этого дюжего короля об управлении государством соответствовали его облику.
Лот Камеамеа стремился быть достойным полинезийским алии и править Гавайями железной рукой.
Он ввел новую конституцию, по которой отвел себе и своему правительству более важную, чем прежде, роль, существенно урезав при этом права парламента. Последний состоял теперь только из одной палаты.
Правда, в 60-е годы американцы решили завести настоящую американскую демократию и создали Законодательный орган — Парламент с выборами в него. Главным достижением Органа была большая драка в 1866 году между депутатами-белыми (американцами и немного англичанами) и депутатами-гавайцами. Бой выиграли белые боксеры. Настроение за аннексию Гаваев ширилось и крепло.
При Камеамеа V окончательно завершился «золотой век» китобойного промысла. Китобойные суда обходили гавайские порты.
Доходы королевства стали целиком зависеть от производства тростникового сахара, а следовательно, от владельцев плантаций. И те добились учреждения иммиграционного комитета, задачей которого – в полном противоречии с намерениями покойного короля Камеамеа IV, понимавшего необходимость оберегать коренное население, – было доставлять на Гавайи новых плантационных рабочих.
Сам Камеамеа V, не прославивший свое имя хоть сколько-нибудь значительными делами, умер довольно молодым, в день, когда ему исполнилось 42 года. Как и у его предшественника, потомства у него не было. И так как на Гавайях уже не оставалось ни одного прямого потомка Камеамеа Великого, а король Лот никого из своих родственников или знатных гавайцев наследником не объявлял, впервые в истории очередной – шестой по счету – гавайский король должен был определиться путем выборов.
Со смертью Лота Камеамеа прекратила свое существование одна из крупнейших во всей Полинезии династий.
Елена Шандрикова,
по книге М.Стингла «Очарованные Гавайи»
и статье «Гавайские троники»
