Читая о деяниях второго Гавайского короля — сына Камехамеха I, Великого объединителя Гавайев и решительного защитника национальной культуры от иноземных интриг — невольно приходит на ум, что не просто так его именем по рождению было… Лихолихо (Liholiho).
По-русски звучит очень мрачно — и так оно и случилось для простых гавайцев.
По-русски звучит очень мрачно — и так оно и случилось для простых гавайцев.
Имя «Камехамеха» он получил как тронное по наследству.
Хотя Камеамеа в переводе значит «Одинокий», «Покинутый», «Не такой как все» (а вовсе не «великий», как часто приравнивают к этим значениям!) — на самом деле первый король Гавайев и отец Лихолихо был не столь уж одиноким — известно, что у него была 21 жена)).
Первой была энергичная Кааумана, но самой любимой стала вторая – Кеопуолани, которую он получил в качестве военной добычи.
Лиолио, перворожденного сына из 11 детей от Кеопуолани, он назначил своим наследником, а умную Каауману еще при своей жизни объявил регентшей, дав ей право накладывать вето на решения будущего короля.
Пост верховного жреца Камеамеа отдал своему племяннику Кекуаокалани.
Естественно, что верховный жрец Кекуаокалани чтил полинезийских богов и стремился хранить гавайские традиции и полинезийскую религию. И пока был жив Камехамеха I, они вдвоем составляли крепкий, надежный тандем, и культура островов была в безопасности.
Однако вдовы Камеамеа – регентша Кааумана и царица-мать Кеопуолани придерживались другой точки зрения. Им хотелось как можно быстрее покончить с системой гавайских табу, а заодно и с верой своих предков.
Такой была ситуация, сложившаяся на Гавайях после смерти Камеамеа 1.
Содержание
Гавайцы хотят… креститься и стать британцами!
А в это время на другой стороне планеты, в Новой Англии (на северо-востоке США), также готовились к борьбе с полинезийскими богами. Это были фанатичные христиане – кальвинисты из Массачусетса и Коннектикута, которые узнали от моряков, что в Тихом океане существуют острова, где живут десятки тысяч язычников, не знающих крещения и не слышавших слова божьего.
Справедливости ради заметим, что пуритан из Новой Англии попросили о помощи сами гавайцы, добравшиеся на утлых суденышках до побережья Северной Америки.
Кстати, я уже рассказывала о смелой жене вождя Большого Острова, ставшей одной из первых христианок и бросившей вызов самой богине Пеле — еще в то время, когда будущий первый король только начал объединять острова в единое королевство.
Другим таким смельчаком и новатором был Опукахаиа.
На берегах залива Кеалакекуа (Бол.остров) местные жители и сегодня могут показать неподалеку от деревни Напоопоо скалу, с которой прыгнул в море шестнадцатилетний Опукахаиа, чтобы подплыть к одному из первых парусников чужеземцев, бросивших в заливе якоря. К этой скале прикреплена мемориальная доска, на которой написано:
«В память о Генри Опукахаиа. Родился в 1792 году в Кау.
С 1797 по 1808 год жил в Напоопоо, затем
до своей смерти в 1818 году в Новой Англии – Корнуолли, штат Коннектикут.
до своей смерти в 1818 году в Новой Англии – Корнуолли, штат Коннектикут.
Его вера в Иисуса Христа и любовь к людям
помогли основать первую американскую миссию на Гавайях».
Не знаю, насколько эти слова соответствуют истине. Бесспорно одно: юный Опукахаиа принял участие в междоусобной войне на Гавайских островах (той самой, кстати, в которой Камехамеха I объединял вождества в единое королевство).
Он был свидетелем страшной братоубийственной бойни: на его глазах погибли мать, отец и брат, и он решил бежать с Большого острова.Когда в заливе Кеалакекуа бросил якорь парусник капитана Бринтнелла из штата Коннектикут, Опукахаиа прыгнул в воду и поплыл к паруснику. В отличие от своих
соотечественников он это сделал не для того, чтобы приобрести у белых людей
какие-нибудь вещи, а для того чтобы остаться в мире пришельцев.Капитан Бринтнелл взял юношу к себе на судно, а затем, уже в Нью-Хейвене, привел в свой дом. В Нью-Хейвене находился один из лучших американских колледжей того времени – Йельский. Тут только у Опукахаиа открылись глаза. Увидев этот храм науки, он зарыдал, поняв, насколько невежественны его соотечественники. Юношей, который принял так близко к сердцу непросвещенность своих земляков-островитян, заинтересовался профессор теологии.Опукахаиа, вскоре овладевший языком белых людей и воспринявший их образ мышления, загорелся идеей нести христианскую правду своим далеким братьям на
Сандвичевы острова, тем, кто все еще жил во тьме языческого невежества.Именно рассказы Опукахаиа о том, какие несчастья приносит гавайцам их незнание веры христовой, способствовали тому, что приверженцы пресвитерианской и конгрегациональной церквей, объединенные в Американском совете уполномоченных по делам зарубежных миссий Бостона, решили основать в
Корнуолле учебное заведение для язычников Южных морей с более чем красноречивым названием «Миссионерская школа для некрещеных варваров». Первым учеником корнуолльской школы для «тихоокеанских варваров» стал гаваец Опукахаиа.Школа, возможно, и помогла Опукахаиа обрести блаженство, однако телу его она пользы не принесла. В 1818 году он заболел тифом и вскоре умер. Так корнуоллская школа лишилась своего удивительного ученика.
Однако же, во всей Новой Англии не нашлось достаточного количества обитателей Южных морей, мечтавших о крещении, поэтому самозваные крестители «варваров» решили сами
отправиться к жителям тихоокеанских островов. Воистину, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.
отправиться к жителям тихоокеанских островов. Воистину, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.
1819г. Первые христианские миссионеры на Гавайях
Первые гавайские христиане, в том числе «победительница Пеле» Капиолани, стали христианами задолго до появления первых миссий — просто переняв веру у иноземных мореплавателей (коих в следующие 20 лет после Джеймса Кука было немало: архипелаг посетили Лаперуз, Ванкувер, Лисянский, Коцебу и другие прославленные мореплаватели).
Но их были единицы, и без мощной поддержки иноземцев никакого существенного влияния на своих соотечественников они оказать не могли.
Впрочем, пока был жив первый король, Камехамеха Великий, вряд ли могли на островах появиться христианские миссии вообще, даже при том, что обе его любимых жены придерживались «европейских» взглядов. А если бы они и появились, то не смогли бы развернуться во всю силу.
Но — как удачно! — Камехамеха I умер 8 мая 1819 г.
Он был гавайским вождем в душе, даже став королем — но с начала правления его сына все короли стали изображаться эдакими «английскими боронами», исключительно. Данный памятник «вождю» у королевского дворца в Гонолулу появился много позже, и это отдельная история.
Вот после смерти Камехамеха 1 американский совет уполномоченных по делам зарубежных миссий и стал готовить экспедицию, призванную донести до земляков Опукахаиа слово божье.
23 октября 1819 года бостонский порт покинул 240-тонный бриг «Таддеус». На борту парусника находилось 17 мужчин и женщин, задачей которых было обратить в веру Христову до сих пор незнакомых с Евангелием аборигенов. Руководили экспедицией миссионеров два
духовных отца – Аса Торстон и Хайрэм Бингхем. Последний особенно фанатично верил в спасение, которое он нес «полинезийским варварам». Именно Бингхем в конце концов стал лидером экспедиции.
23 октября 1819 года бостонский порт покинул 240-тонный бриг «Таддеус». На борту парусника находилось 17 мужчин и женщин, задачей которых было обратить в веру Христову до сих пор незнакомых с Евангелием аборигенов. Руководили экспедицией миссионеров два
духовных отца – Аса Торстон и Хайрэм Бингхем. Последний особенно фанатично верил в спасение, которое он нес «полинезийским варварам». Именно Бингхем в конце концов стал лидером экспедиции.
Среди миссионеров, отправившихся на острова, были также врач Голмэн, два учителя – Уитней и Раглес, крестьянин Даниэл Чемберлен и даже печатник Элиш Луми. Все они были
сравнительно молодыми и холостыми. Однако до руководителей Американского совета уполномоченных по делам зарубежных миссий дошел слух о красоте и радушии гаваек, которые к тому же ходят почти нагими. Чтобы оградить мужчин от искуса, ждавшего их на Сандвичевых островах (как тогда их называли), совет обеспечил своих посланцев женами.
сравнительно молодыми и холостыми. Однако до руководителей Американского совета уполномоченных по делам зарубежных миссий дошел слух о красоте и радушии гаваек, которые к тому же ходят почти нагими. Чтобы оградить мужчин от искуса, ждавшего их на Сандвичевых островах (как тогда их называли), совет обеспечил своих посланцев женами.
В экспедиции приняли участие и четверо земляков умершего Опукахаиа, которые тоже учились в корнуолльской школе для «тихоокеанских варваров»: Кануи, Хопу и Джордж Кауму-алии.
Имя последнего мне хорошо известно по истории Гавайев. Этот юноша – сын правителя острова Кауаи Кауму-алии, единственного из гавайских правителей сумевшего до конца жизни Камеамеа сохранить определенную независимость жителей острова. Он доверил своего шестилетнего первенца бостонскому капитану, чтобы тот отвез его в Новую Англию и научил полезным ремеслам. В Новой Англии сын вождя Кауаи, удрав от своего наставника, стал бродяжничать, был чернорабочим, во время войны 1812 года служил в американском флоте и, наконец, попал к служителям культа, вернувшись вместе с ними на родную землю.
Вся эта разношерстная компания молодых миссионеров, их жен и четырех гавайских юношей отправилась вдоль берегов Америки к самой южной точке – мысу Горн, а затем через весь Тихий океан снова на север, на Сандвичевы острова. Парусник оказался неудобным, почти все страдали от морской болезни, нехватки питания, миссионеры часто ссорились друг с другом. Таким стал медовый месяц для наспех созданных супружеских пар.
Долой нелепые капу!
Пока пассажиры брига «Таддеус» преодолевали огромное расстояние, равное 33.000 км, обе вдовы Камеамеа, регентша Кааумана и царица-мать Кеопуолани — желали, как и миссионеры из Новой Англии, покончить с властью полинезийских богов над гавайцами, уничтожив всякие запреты и «ветхозаветные» табу, все еще действующие на архипелаге.
Уже в день смерти Камеамеа обе вдовы приступили к исполнению своей воли. Однако новый король Лиолио, воспитанный в традиционной вере, воспротивился их желанию.
Недели через две королева-мать осмелилась публично разделить трапезу с мужчиной – своим сыном Кауикеа-оуили. Это считалось тяжким преступлением и каралось немедленной смертью. Но ничего не случилось: земля не разверзлась, и гром не обрушился на головы грешников.
Еще через несколько недель вдовам Камеамеа удалось переубедить нового короля, и он на глазах у пораженных придворных сел за стол вместе со своей матерью и теткой. Этим символическим актом Лиолио упразднил одно из самых древних табу на Гавайях и
потряс устои системы гавайских традиционных запретов.
потряс устои системы гавайских традиционных запретов.
Разумеется, далеко не все гавайцы были готовы отказаться от веры и порядков, установленных предками. На защиту старых обычаев встал прежде всего племянник короля – верховный жрец Кекуао-калани. Он собрал войска и начал вооруженную борьбу за старую веру. Поборники полинезийского образа жизни и веры отцов сражались мужественно. Однако армия обеих видов была вооружена европейским огнестрельным оружием, и довольно скоро военное счастье склонилось на их сторону. Верховный жрец отчаянно дрался. Раненный, он продолжал борьбу, упав на колени и, наконец, уже лежа на земле. В этом бою погибла и его отважная жена Маноно.
После этой победы Лихолихо отменил также целый ряд других капу, каравших смертью за иные столь же странные для нас вещи — например, за отбрасывание своей тени на вождя (или, теперь уже, монарха его помощников). Что, несомненно, было полезным и прогрессивным его шагом.
Но увы! Культура островитян, как и любая древняя, пожалуй, была неразрывно переплетена в единый клубок: запреты капу, боги и религия, мифы, жилища и одежда, праздники и, конечно же, хула и дух алоха. И в борьбе с действительно нелепыми местами капу новаторы «с водой выплёскивали ребенка»…
Так, после поражения Кекуао-калани и разгрома защитников гавайских богов были уничтожены и сами боги – их деревянные скульптуры. Регентша Кааумана прежде всего распорядилась сжечь изображение личного бога ее умершего мужа, а затем еще 102 статуи в Каилуа и Хило (Бол.остров). По ее приказу стали разрушать и каменные гавайские святилища – хеиау, которые, как поется в песне, были гордостью и драгоценностью полинезийской земли.
Языки пламени уничтожали не только полинезийские алтари, но и нечто более важное – гавайский образ мышления, гавайскую общественную систему, опиравшуюся на табу и регулируемую ими. В жизни гавайцев, их мировоззрении и представлениях неожиданно образовался вакуум.
Как это часто бывает, старое было уничтожено, но не заменено своим же новым. И этот, так кстати образовавшийся вакуум с готовностью принялись заполнять миссионеры.
Насколько я знаю, ничего подобного не случилось ни в одной другой части Океании. Гавайскую веру, гавайские традиции, гавайских богов, гавайские святилища уничтожили не чужеземные миссионеры, не колониальные ландскнехты, не захватнические экспедиции — это сделали сами гавайцы, побуждаемые двумя королевскими вдовами.
Характерно, что надругательство над традиционными богами происходило тогда, когда на Гавайи плыла экспедиция миссионеров из Новой Англии, ставившая перед собой точно такую же задачу. При этом миссионеры, огибая мыс Горн и борясь со штормами, не знали, что в тот момент происходило на архипелаге. Когда их изнурительное морское путешествие подошло к концу и судно бросило якорь в Каилуа, проповедники с удивлением и радостью узнали, что гавайцы сами расправились с собственными богами. Разумеется, в «идолоборчестве», в сожжении полинезийских святилищ кальвинисты из Новой Англии усмотрели перст собственного бога, помощь, которую им оказал в их благородном деле всемогущий Господь. Они воздали хвалу Богу и, чувствуя близкую победу, исполнили сочиненный еще в Бостоне религиозный гимн, в котором говорилось: «Пробудитесь, о острова юга! Ваше спасение близко».
Весть о спасении, обещанном миссионерами обитателям тихоокеанских островов, с особой радостью восприняли обе вдохновительницы гавайского «идолоборчества», вдовы Камеамеа – Кааумана и Кеопуолани.
«Длинные шеи», или О, женщины!
Рядовые же обитатели островов куда больше заинтересовались женами провозвестников новой веры. Гавайцы уже много раз видели белых мужчин, но еще ни разу не встречали
белых женщин.
белых женщин.
Особенно островитян удивили их одежды, полностью закрывавшие тело, причем верхняя часть одежды сильно стягивала грудь. Полинезийцам понравились белая кожа и особенно, как им показалось, длинные шеи миссионерских жен, поэтому они сразу стали звать их «длинные шеи».
Больше всего заинтересовалась одеждой «длинных шей» регентша Кааумана. Она сразу заказала у миссионеров платье. Белые женщины выполнили ее просьбу, и на островах появилось длинное, закрытое платье, которое по традиции носят здесь и в наши дни.
«Длинные шеи» и их мужья постепенно рассредоточились по всему архипелагу. Пастор Торстон и врач Голмэн остались при королевском дворе.
Через несколько месяцев к первой группе миссионеров прибавилась вторая экспедиция из Новой Англии. Теперь уже миссии были основаны в главном городе каждого острова: Хило (Б.О.), Гонолулу (Оаху), Каилуа (Кауаи) и, конечно, в Лахаине (Мауи), которая до 1845 года была столицей архипелага.
Здесь появились новые здания – результат деятельности миссионеров: «Дом Болдуина», миссионерская школа Лахаиналуна, основанная Ричардсом, типография «Хейл Пай», а также миссионерское кладбище Ваинеэ.
Одна из первых церквей – католическая бенедектинская церковь, “расписанная под старину” как она и называется (The old painted Church). Росписи там сделаны доходчиво для впечатлительных туземных натур. Все больше на тему, как плохо будет тем, кто не отстал от диких суеверий, учиняет блуд с сестрами и поедает своих ближних. Вот на этой фреске, сделанной как бы в стиле примитива Пиросмани, Иисус низвергает в ущелье (вполне узнаваемо-гавайское) в образе зловредного диавола все грехи разом:
Также, в 1820 году почти одновременно на Гавайях появляются первые китобои, а несколько ранее на островах обосновались первые скупщики сандалового дерева.
Смертельная поездка Камехамеха II в Лондон
Итак, как только умер Камехамеха Великий в 1819 году, изображения древних богов сожгли, храмы разломали, веру отринули. На помощь оставшимся в духовном вакууме гавайцам подоспела первая группа американских миссионеров. Зачем? или Что двигало ими?
Жажда наживы, — утверждают одни.
Истая вера кальвинистов- пуритан, — первых колонистов Америки, говорят другие.
Но так или иначе, именно представители миссионерских семей впоследствии стали основателями многих деловых предприятий на Гавайях.
С приходом миссионеров в Лахаине и на всех Сандвичевых островах произошли значительные перемены. Над землей, над мыслями и душами гавайцев, знавших до этого лишь полинезийских богов, вознесся не только христианский крест. А по их земле, подобно эпидемии, распространялся столь сильный соблазн импортных товаров, что противостоять ему почти никому не удавалось.
Король Лихолихо, воспитанный отцом в любви к своей культуре, поначалу продолжал его дело. Он сосредоточил свое внимание на установлении новых связей с другими странами (что также было продолжением дела его отца, он стремился иметь друзей много и разных, чтобы никто не имел преимущественного влияния на Гавайи и не мог пошатнуть их независимость).
Но не устоял просвещенный монарх перед иноземными знаниями, и ему самому захотелось побывать в других странах, в первую очередь в Великобритании — стране, откуда на Гавайи прибыли Дж. Кук и Ванкувер, а также верные советники отца – моряки Янг и Дэвис (с помощью которых тот построил флот, вооружил свою армию и смог объединить Гавайи).
В те времена из всех держав Великобритания оказывала самое большое влияние на полинезийское королевство, и Лиолио отправился туда, причем даже без приглашения британского короля. Вероятно, своим экзотическим путешествием за океан Лиолио рассчитывал укрепить свои позиции, а может быть, даже хотел предложить Великобритании взять острова под опеку — в то время стали просачиваться первые сведения о намерениях США присоединить к себе Гавайи. Распространению влияния США способствовало то обстоятельство, что все миссионеры в королевстве были американцами. Лиолио даже приказал выслать из своей страны всех иностранцев, но… королевский приказ так никогда и не был исполнен (в связи с его смертью).
Итак, капитан китобойного судна «Лэгл», некто Старбак, готов был за солидное вознаграждение доставить знатных пассажиров в Лондон. Перед отплытием Лиолио на всякий случай объявил своего годовалого брата Кауикеа-оули наследником трона. Лиолио осталось выбрать жену, которая должна была сопровождать его в поездке в Великобританию. У Лиолио
их было пять.
их было пять.
(Миссионер Бингхем уже давно настоятельно требовал, чтобы король отказался от четырех из них, ибо лишь после этого Лиолио мог бы стать истинным христианином. Король долго не соглашался, но в конце концов заявил, что будет отдалять от себя жен постепенно, каждый год расставаясь с одной из них. Таким образом, через неполных пять лет он должен был покончить со своей греховной жизнью).
Из всех своих жен государь явно отдавал предпочтение молоденькой Камамалу. Она-то и была избрана его спутницей в далеком путешествии. Кроме нее короля сопровождали правитель острова Оаху Поки и его жена Лилиа, сын советника Камеамеа Великого Джеймс Янг Камелоа и еще несколько гавайцев и гаваек.
После долгого плавания «Лэгл» бросил якорь в Рио-де-Жанейро, где бразильский император Педру оказал своему собрату почести. Затем, проведя еще несколько недель в открытом море, в мае 1823 года «Лэгл» пристал в Портсмуте.
Великобритания встретила необычных и неожиданно нагрянувших визитеров чрезвычайно радушно. Заботу о гостях взял на себя министр иностранных дел Джордж Кэнинг. В Лондоне королевскую чету поселили в роскошном отеле «Кэлидониэн», она участвовала во всех событиях общественной жизни и даже присутствовала в «Ковент-Гарден» на спектакле, тема которого была весьма подходящей: в нем рассказывалось о завоевании Мексики белыми и трагическое судьбе исконных жителей – индейцев.
По прошествии нескольких недель после приезда гавайские гости должны были быть представлены королю Георгу. Однако этой исторической встрече, на которую Лиолио возлагал столько надежд, не суждено было осуществиться: и Лиолио, и его супруга заболели корью.
Болезнь быстро унесла хрупкую Камамалу, а через несколько дней умер и Лиолио, потрясенный смертью любимой жены. Дипломатический вояж а Лондон, от которого он столько ждал, был закончен, Лиолио возвращался домой в деревянном гробу на корабле «Блонд». После долгого пути судно бросило якорь в Лахаине, а затем прибыло в Гонолулу. Останки Лиолио были перенесены на берег и захоронены со всеми почестями.
Итак, подведем итоги этого недолгого, всего 5 лет, правления
Лихолихо, вопреки своему имени, оказался в целом достойным продолжателем дел своего великого отца:
- завершил объединение Гавайев,
- стремился снизить растущее влияние США на архипелаге за счет развития торговых связей с другими государствами,
- упразднил целый ряд грозивших смертью капу,
- пообещал свести количество своих жен с пяти до одной (у его отца их было, между прочим, 21!),
- и даже пытался сдерживать энтузиазм американских миссионеров, издав распоряжение об их высылке с островов,
- ну и, вроде нашего Петра 1, интересовался полезными новинками иноземцев, для чего даже первым из монархов отправился в Европу.
Но все же «лихое» имя монарха, словно само сбывающееся пророчество, «предсказало» и ранний конец просвещенного короля, и начало уже ничем не сдерживаемого крушения сперва культуры, а затем и независимости Гавайев.
Ведь теперь двух правящих женщин, презиравших родную культуру и ослепленных блеском шелков и злата иноземцев, оставшихся регентшами при годовалом наследнике, Камехамеха III, ничто не могло остановить…
Елена Шандрикова,
по материалам книги М.Стингла «Очарованные Гавайи»
и статье «Гавайские троники«
